Поэт приговорен к смертной казни Вторым имперским судом нацистов. Топор палача висит над его головой, готовый обрушиться каждую секунду. А человек остается спокойным и, по свидетельству очевидца-итальянца Риниеро Ланфредини, «в ожидании смерти они были спокойны, ясны и веселы…». Поэт и его друзья не думали о смерти. Мысли страстного борца были направлены к Родине, к светлой жизни, к борьбе за счастье.
Побежденным смертью нет стыда,
Стыдно тем, кто сдался ей без боя,

-восклицает он гордо, и не перестает думать о борьбе во имя утверждения большой правды на земле. Влюбленный во все живое и прекрасное, в человека-борца и созидателя, он не перестает размышлять о жизни, о красоте человеческой души. Его не покидает порыв вдохновения и сейчас, когда палач поднимает топор над головой. Он слагает песни:
Если б ласточкой я был,
Если б крыльями я бил…

Джалиль с матерью и сестрой.

Мы знаем до какого аккорда дошла его героическая песня, полная мужества и отваги.
Первое его стихотворение “Счастье», подписанное «Маленький Джалиль», было напечатано на первой странице красноармейской газеты «Кызыл Юлдуз» («Красная звезда») – в органе политуправления Туркменского фронта.
Если б саблей лихой я рубил палачей,
Если б враг отступил перед силой моей, - писал он.

В дальнейшем эта тема самопожертвования во имя победы над врагом становится одной из основных тем в творчестве зрелого Джалиля, а в «Моабитских тетрадях» она достигает своего высшего проявления, становится символом отваги и мужества, гимном непокоренной души советского воина-победителя.
Муса был организатором и редактором детских и юношеских журналов. И он, казненный фашистами в 38 лет, по существу оставался молодежным поэтом, поэтом молодости и весны; поэтом увлекающимся, темпераментным и в то же время требовательным к самому себе. Он много учился, учился упорно и систематически. Окончил Казанский рабфак, затем Московский университет, готовился к поступлению в институт Красной профессуры…  Изучал поэзию Востока и Запада, глубоко и всесторонне знал великую русскую литературу, литературу братских народов.

Будучи комсомольским работником, хорошо зная жизнь советской молодежи, Муса Джалиль был певцом ее, любознательной, целеустремленной, самоотверженной.

С 1935 года до Великой Отечественной войны Муса Джалиль написал и опубликовал поэмы «Джиган», «Джим», «Письмоносец», драматические поэмы, ставшие ныне операми «Ильдар» и «Алтынчеч», десятки стихотворений и песен, критических и публицистических статей, вынашивал сюжеты новых поэм, драм и либретто (в частности, либретто «Первая весна», «Рыбачка» и др.).

Муса Джалиль стремится раскрыть через песню красоту и величие своей Родины и народа. Вместе с тем он остается национальным поэтом. В его песнях мы слышим слово поэта о своем народе; национальные черты татарского народа, его трудолюбие, храбрость и бесстрашие в бою; ненависть к насилию и рабству, гостеприимство и радушное отношение к другим народам, готовность к дружбе и братскому сближению.
Все, что делал Муса Джалиль до Великой Отечественной войны, что он создал за двадцать лет своей литературной деятельности, нашло путь к сердцу трудового народа.

Муса был мобилизован 13 июля 1941 года. Вскоре его отправили на шестимесячные курсы политработников. Эти курсы сначала были в Марьино, и с приближением фронтовой полосы местоположение их менялось. Они некоторое время находились в Шиграх Курской области.

Военное положение, казалось, надолго оторвет Джалиля от творческой работы. Но к концу 1941 года его фронтовые стихи уже составили целый сборник, который был издан Татгосиздатом в 1942 году под названием «Клятва артиллериста».

Муса Джалиль окончил курсы политработников, и ему присвоили звание старшего политрука. Находился некоторое время к резерве а затем он был направлен на Волховский фронт, во 2-ю Ударную Армию. Вскоре начал работать в армейской газете «Отвага». Заместитель редактора газеты Лев Моисеев, вспоминая о журналистской деятельности фронтовика Джалиля, говорит:
 - Работал Муса хорошо, с огоньком. Часто выезжал в боевые части и подразделения, писал отличные корреспонденции, написал, как помнится, более десятка высоко патриотических и художественно безукоризненных стихотворений, которые были напечатаны в газете.

Положение на Волховском фронте становилось все более тяжелым. Предательство генерала Власова, командовавшего 2-й армией, еще более затрудняло обстановку. Советские бойцы и командиры до последнего вздоха вели неравные бои в полном окружении в течение длительного времени. Муса был среди них. Он участвовал в кровопролитных боях и видел беспримерный героизм советских людей:
Погасла, не успев расцвесть, весна.
Но, как заря рождает день, сгорая,
Врагу погибель принеся, она
Бессмертною осталась, умирая.

***
До окончания войны никто ничего и не знал. Первое печальное известие приходит на имя Александра Фадеева. В мае 1945 года, когда на улицах Берлина шла война, кто-то из солдат военной части в куче мусора у ворот Моабитской тюрьмы нашел кусочек бумаги с записями по-русски. Вырвав из какой-то книги оставшийся чистым листок, Муса извещал о том, что он сидит в Моабите и наверняка будет расстрелян фашистами. У него была просьба к тому, кто прочтет его записку: после прихода русских (после взятия Берлина Советской Армией) сообщить о нем в Москву и Казань и передать привет Фадееву, Гладкову, Вл.Бахметьеву, Корнейчуку, Тычине и другим писателям.

К сожалению, в Москве, в аппарате Союза писателей, этот листок был потерян и не найден до сих пор. Прошел год. В 1946 году вернувшийся из плена Нигмат Терегулов в Союзе писателей Татарии оставляет первую «Моабитскую тетрадь» Мусы Джалиля.

Вторую тетрадь Мусы Джалиля, написанную латинским шрифтом, после войны, в 1947 году бельгийский патриот Андре Тиммерманс передал в Советское консульство в Брюсселе. Консульство в 1947 году послало ее в Союз писателей Татарии.

Таким образом, обе тетради Мусы Джалиля, содержащие около ста стихов, вернулись на Родину, но его самого нет, и судьба его неизвестна.
Как волшебный клубок из сказки,
Песни – на всем моем пути…
Идите по следу до самой последней,
Коль захотите меня найти.

Искренность и чистота переживаний поэта, все трагическое величие его чувству раскрылись во всей полноте через несколько лет с помощью воспоминаний соратников поэта, официальных документов и других свидетельств.

Ключ к пониманию стихотворений Мусы Джалиля оставил он сам. В конце первой тетради, исписанной арабской вязью, он изложил свое завещание и перечислил имена своих соратников.
“Другу, понимающему по-татарски и прочитавшему эту тетрадь.
Это написал известный татарский поэт Муса Джалиль. Его история такова… Он в 1942 году сражался на фронте и взят в плен. В плену испытал все ужасы, прошел через сорок смертей, а затем был привезен в Берлин. Здесь он был обвинен в участии в подпольной организации, в распространении советской пропаганды и заключен в тюрьму. Его присудят к смертной казни. Он умрет. Но у него останется 115 стихов, написанных в плену и в заточении. Он беспокоится за них. Поэтому он из 115 старался переписать хотя бы 60 стихотворений. Если эта книжка попадет в твои руки, аккуратно, внимательно перепиши их набело, сбереги их и после войны сообщи в Казань, выпусти их как стихи погибшего поэта татарского народа. Мое завещание таково. Муса Джалиль. 1943. Декабрь».

Во второй «Моабитской тетради», написанной латинским шрифтом, также содержится интересное сообщение: «Здесь 33 стихотворения. Всего в плену и заточении – с сентября 1942 года по ноябрь 1943-го – написал 125 стихотворений и поэму. Но куда их записать? – они умирают вместе со мной».

Муса Джалиль создал подпольную организацию, в которой участвовали люди исключительной твердости, самоотверженные бойцы – сыны нашей Родины. Организация росла и действовала решительно, вела упорную борьбу против фашистской пропаганды, развенчивала ее коварные планы, разлагала боевые силы фашистов, саботировала в области промышленности. Вскоре первый батальон татарского легиона был отправлен на восточный фронт, но… надежды гитлеровцев лопнули, как мыльный пузырь. «Легионеры» направили оружие не на своих братьев, а на гитлеровцев. Истребив фашистских офицеров, батальон в боевом строю перешел на сторону Советской Армии в районе Витебска.

Подпольная организация советских патриотов широко развернула свою работу по разложению гитлеровской армии. Сподвижники Мусы Джалиля действовали не только в Берлине, где находился центр организации, но и в Польше, Чехословакии, во Франции.

После того, как первый батальон с немецким оружием перешел на советскую сторону, гитлеровцы не решались отправить другие батальоны на фронт. И это заставило подпольную организацию менять тактику борьбы. Велась тщательная подготовка к вооруженному восстанию. Но… в подпольную организацию проник предатель, и за четыре дня до восстания Мусу Джалиля арестовали и отправили в Варшавскую тюрьму. На следующий день 11 августа арестовали других подпольщиков. Их было около 30 человек, которых затем гитлеровцы осудили к разным срокам наказания.

Муса Джалиль в Варшавской тюрьме пробыл лишь два дня, и его отправили в Берлин. В сентябре 1943 года состоялся первый суд над Джалилем и его товарищами. Всех приговорили к смертной казни.
Джалиль и его славные соратники – детский писатель Абдулла Алиш, инженер Фуат Булатов, учитель Гайнан Курмашев, журналист Ахмет Симаев, финансовый работник Гариф Шабаев, советский офицер Абдулла Батталов, товаровед Зиннат Хасанов, советский работник Фуат Сейфульмулюков и еще трое – приняли суровый приговор хладнокровно. Герои-патриоты выражали свой гневный протест, громко и с гордостью заявляя, что они – советские граждане, и фашистский суд не может судить их за действия, продиктованные верностью Советской власти! Повторно судил их II имперский суд в Дрездене в марте 1944 года. Джалильцы были приговорены к смертной казни, и приговор приведен в исполнение 25 августа 1944 года. В тот день рано утром Джалиля и его друзей вывели из тюрьмы Шпандау и казнили, как свидетельствует об этом журнальная запись об Ахмете Симаеве в тюрьме Плетензее.

     На указанных фото - соратники Мусы Джалиля.

В ожидании казни, в томительные тюремные дни и создавались «Моабитские тетради» - удивительный литературный памятник прошлого столетия. И это было продолжением борьбы с фашизмом, творческим подвигом поэта. Песни правды и справедливости, созданные высоким накалом души, распространились среди заключенных передаваемые из рук в руки во время пятиминутных прогулок по тюремному двору.
И его песни не оставались за высокими тюремными стенами. Песни разнеслись быстрокрылой птицей!
Две «Моабитские тетради» дошли до Родины. Но не все, созданное Джалилем, сохранилось.По имеющимся записям на обложках «Моабитских тетрадей» известно, что Муса Джалиль не имел возможности все стихи заносить в тетради из-за отсутствия бумаги. «Они умирают со мной», - сокрушенно писал поэт.
94 стихотворения – 94 главы жизни поэта-героя. Это богатая биография нашего соплеменника, человека военной эпохи, жизнь которого насыщена драматическими событиями по пути его к большой правде и справедливости на земле.

Читаешь эти стихи и поражаешься тому, что они созданы смертником! Из 94 стихотворений, 67 созданы после вынесения ему смертного приговора. Они посвящены живой жизни, все земные и нет даже тени философии умирающего, обреченного человека, ставшего безразличным ко всему окружающему. Более того, поэт бросает вызов смерти, с гневом и презрением смотрит в глаза ее. Обращаясь к смерти, он писал:
Я шагал сквозь грозы, в бурях рос,
В них с тобой за жизнь, за счастье
          споря…

В соседней камере Моабитской тюрьмы сидел его ближайший друг и помощник по подпольной борьбе Абдулла Алиш. Толстые стены были преградой. Муса Джалиль направил своему другу поэтическое послание «Другу». Это глубоко философское стихотворение о цели жизни и борьбы. Жизнь принадлежит народу, Отчизне, и долгота ее определяется весомостью работ проделанных во имя страны.

Брошенный в фашистский застенок, по свидетельству очевидцев, скованный по рукам и ногам, Муса Джалиль проявил легендарную стойкость и силу воли. Пытки и варварские допросы не сломили его духа.
Цельность натуры поэта выражается еще и в том, что даже под топором палача его не покидали юмор и сатира. Едкая сатира на «Гитлера» в стихотворении «Клоп» придает особый блеск «Моабитским тетрадям».
Есть одно стихотворение, мимо которого пройти невозможно. Это «О героизме». В оригинале каждая строчка звучит афоризмом. Глубоко народные, вместительные слова раскрывают философский смысл героизма, посвященного народу, свободе, Родине.

Однако поэт не декларировал героизм и мужество. Разве не было героизмом то, что  после пыток и допросов, лежа на ледяном каменном полу, откуда еще сильнее слышались стук каблуков тюремного стража ( и этот стук как бы «вбивал гвоздь в сердце»), - он продолжал шептать свои песни, полные любви к человечеству?!
Я знаю: с жизнью и мечта уйдет,
Зато с победою и счастьем
Она зарей взойдет в моей стране, -
Сдержать зарю никто не властен!

В центре «Моабитской тетради» - лирический герой, который историческим ходом событий поставлен на передний край борьбы за мир и справедливость. Муса Джалиль раскрывает эмоциональный облик героя, как борца за коммунистические идеалы, которым руководит не только гнев и ненависть к фашизму, а прежде всего – его гуманизм, сознание необходимости освобождения человечества от рабства и порабощения. Этот гуманист, избитый, истерзанный немецким фашизмом, приговоренный к смерти, не знал чувства мести к немецкому трудовому народу, не питал ненависть и злобу к нему. Наоборот, сокрушался о том, что и немецкий народ духовно порабощен фашизмом.

Характерно, что когда «Моабитские тетради» появились на немецком языке, газета «Национал Цейтунг» поместила рецензию, где писала: «Именно в том выражалось величие Мусы Джалиля, что даже та безграничная ненависть, которую он писал к гитлеровскому фашизму, не могла поколебать его любви к другой, лучшей Германии. Да, он вынужден был петь о ненависти во имя того, чтобы та, другая Германия снова получила возможность стать реальностью».

Известный французский писатель Луи Арагон писал о Мусе Джалиле, что он «умер за всех нас». Так он утверждал мировое значение творческого подвига поэта.
Джалиль и по сей день живет в сердцах всех свободолюбивых людей.

Друг Муса, окончены походы.
Уж давно вернулись мы домой…
Все светлей и ярче год от года
Память о тебе, товарищ мой!
Где же, где тебя похоронили?
Где могила славная твоя?..
Нет! Не может спать в сырой могиле
Грозового пламени струя!
Нет, боец! Уста твои не немы,
Голос твой
Влит в наши голоса,
Ты живой вошел в стихи, поэмы…
Не прощай, а здравствуй, друг Муса!

                      Перевел с татарского Павел Железнов.

Мы очень любим жизнь.
Страница из дневника.
12 января 1942 года.

Я не боюсь смерти. Это не пустая фраза, когда мы говорим, что презираем смерть. Это на самом деле так. Великое чувство патриотизма, полное сознание своего общественного долга убивают страх.
Когда приходит мысль о смерти, то думаешь так: есть еще жизнь после смерти, не «жизнь на том свете», которую проповедовали попы и муллы, а жизнь в сознании, в памяти народа. Если я делал что-то важное, нужное людям, то этим я заслужил эту другую жизнь – «жизнь после смерти». Обо мне будут помнить, говорить, писать. Если я заслужил это, то зачем же бояться смерти! Цель-то жизни в том и заключается: жить так, чтобы и после смерти не умирать.
Вот и думаю я: если погибну в Отечественной войне, проявляя отвагу, то это кончина совсем неплохая. Ведь когда-нибудь по закону природы кончится мое существование, оборвется нить моей жизни. Если не убьют, то умру в постели. Да, конечно, тогда, быть может, я умру в глубокой старости, и за 30-40 лет, оставшихся до этого момента, я сумею создать хорошие вещи, принесу много пользы для общества. Это, конечно, правильно. Больше жить – значит больше трудиться, больше приносить пользы обществу. Поэтому небоязнь смерти вовсе не означает, что мы не хотим долго жить. Совсем не так. Мы очень любим жизнь, хотим жить, и поэтому презираем смерть. А если эта смерть необходима, если она может принести столько же пользы, как и 30-40-летняя трудовая жизнь до старости, то незачем бояться, что я рано погиб.
«Жил и творил для Родины, а когда нужно было, погиб для Родины». И такая гибель – уже есть бессмертие человека!
Если вот так думать, смерть вовсе не страшна. Но мы не только рассуждаем, а так чувствуем, ощущаем. А это значит – такое сознание вошло в наш характер, в нашу кровь…
                                                                                                                              МУСА

Стихи Мусы Джалиля я переводила с понятным всякому чувством тревоги и волненья. Нельзя касаться его произведений, не думая о трагической судьбе этого замечательного человека и хорошего поэта.
Анна Ахматова.

Муса Джалиль был и остается для меня одним из образцов гражданского и писательского мужества перед лицом испытаний и смерти.
Он не только большой поэт, но и большой человек, сильный духом и мужественный, навсегда именно таким оставшийся в нашей благодарной памяти.
Константин Симонов.

Полны поэзии и мужества эти два слова: Муса Джалиль!
Я не перестану их повторять, пока бьется мое сердце.
Степан Щипачев.